Эпиграмма - селфи Был Леонид, теперь стал Лэн Был инженер, стал бизнесмен. Черноволос был и речист Весёл и помыслами чист. Теперь стал сед, не так пушист, И на живот слегка плечист. Ведь он теперь империалист Стал меньше спать и выпивать, Хотя не думает бросать. Но что осталось неизменно – Любовь к стране и пиву пенному. Правда, страна теперь другая Да и любовь уже вторая. Как прежде шутит офигенно, Детишек учит обалденно. Рассказы пишет вдохновенно. Работу любит ежедневно. Хоть стало меньше волосов, Но та же... чернота усов.

НИКИТА ПУГАНЫЙ

...Тогда он понял, что ошибся. Жить телом на земле, а душой на небесах оказалось невозможным... (Мои любимые авторы)

 Никита не говорил до пяти лет. Мать утверждала, что его напугали в первый же день, когда она привела его в ведомственный детский садик, направление в который она выбивала всеми приличными и неприличными способами.
Немолодая воспитательница строго спросила её:
 - Писается ?
- Да Вы что? Ему уже три с половиной.
Мальчик, правда, тут же опроверг это утверждение. Потом мать сказала отцу, что он сделал это специально. Но Никита-то знал, - это не так. Напугала его суровая тётка.
 Во втором классе его напугала учительница, отругав за то, что он не выучил гимн Советского Союза. Он начал заикаться. Учительница не верила ему, была требовательней, чем к другим и вызывала чаще к доске. Он стал заикаться больше. Дети смеялись тоже больше.
Мать повела его к логопеду. У логопеда всё было хорошо, он медленно нараспев читал и также неспеша отвечал на вопросы. В школе же ничего не менялось.
 - Пуганый, - говорила расстроенная мать.
 Затем она записалась на приём к невропатологу.
 Пожилой доктор начал с истории беременности.
Мать пожала плечами:
- Ничего особенного, как у всех.
Внезапно Никита сказал:
- А выкидыша к-кто боялся?
 - Да, было такое, - подтвердила мать. И подозрительно спросила:
 - А кто тебе сказал ?
- Я по-помню, - ответил он.
Врач посмотрел на мать. Его правое веко задёргалось.
 - В семье кто-нибудь заикается ? – спросил он.
 - Нет, - уверенно ответила она.
- А т-твоя сестра из Житомира, - опять вмешался Никита.
- Откуда ты знаешь, ты же даже не видел её, - возмутилась мать.
 - Оставьте нас на десять минут, - попросил её доктор.
 Он плотно прикрыл за ней дверь, нервно потёр ладони и внимательно посмотрел на юного пациента. Раньше невропатолог практиковал в психиатрических больницах и диспансерах, даже был персональным врачом одного большого чиновника. Некоторые поступки этого чиновника оценивались окружающими как «не вполне адекватные». В конце концов их квалифицировали как идиотские, и его отправили на заслуженную пенсию. Следом загремел и личный врач. Туда же. Теперь он работал несколько дней в неделю в районной поликлинике.
 - Что ты ещё помнишь? – мягко спросил невропатолог и подмигнул.
 - Бо-боялся родовой т-травмы, - безразлично произнёс Никита.
- А почему боялся ? – доктор налёг на стол и задёргался обоими веками.
 - Гипоксии бо-боялся, внутричерепной т-травмы боялся, летального исхода бо-боялся.
Доктор взглянул в историю болезни. Пациенту – десять лет.
- Где Вы слышали всё это, - неожиданно для самого себя он перешёл на «вы».
- Д-доктор говорил.
- Кому ?
- Матери.
 - Когда ?
 - Когда бе-беременная была.
- А ты где был ? – вкрадчиво спросил невропатолог.
Никита недоуменно посмотрел на доктора.
- Да там, - Он показал на докторовый живот.
Тот машинально посмотрел на свой живот и попытался успокоиться по махамудре.
- Книжки по гинекологии читаешь ? – по-чекистски зашёл он с другой стороны.
- Я хо-очу стать археологом, а не ге-еологом, - простодушно признался ребёнок.
Доктор мастерски погрузил себя в состояние медитации успокоения и постижения. Мальчик осторожно поднялся и вышел в коридор.
 Никита, совершенно необъяснимо, помнил удивительные вещи. Однажды он поверг в шок родителей, вспомнив, что перед свадьбой отец подарил матери чётное количество роз, чем расстроил её до слёз. Cейчас, даже она не могла вспомнить этот случай. Отец, физик по профессии, смутно догадывался, что память Никиты родилась раньше, чем он сам. То есть, она существовала на хромосомном, сперматозоидном или яйцеклеточном уровне.
Его убедил в этом случай за праздничным столом, когда Никита, обращаясь к соседке, сказал:
 - У папы на работе то-оже Виктория р-работала. Г-грудь шестого размера.
Об этом кроме самого отца и его сперматозоидов не знал никто. Физик покраснел, и, посмотрел на жену.
 - Это было задолго до того, как мы с тобой познакомились, Танечка, - сдавленно произнёс он. Танечка покраснела тоже и посчитала за благо отправить Никиту на улицу во избежание других воспоминаний.
 А Пуганый продолжал бояться всего. Тёмных комнат и подъездов, пожарников и милиционеров, диктантов и уколов, пьяных и покойников, грозы и мороза, лифта и салюта.           Отец обратился к Фрейду:
 Страх - это состояние аффекта, т. е. объединение определенных ощущений ряда удовольствие - неудовольствие с соответствующими им иннервациями разрядки [напряжения] и их восприятием, а также, вероятно, и отражение определенного значимого события, запечатлевшегося наследственно и, следовательно, сравнимого с индивидуально приобретенным истерическим припадком.
 На этом он, физик, которого трудно было запутать сложными формулами и теориями, потерял смысл написанного, а заодно интерес к автору. Матери посоветовали отвезти его к «бабке».

 Ведунья катала яйцо против сглаза, манипулировала с ножницами и зеркалом против порчи и наговора, шептала против родового проклятья и молилась Антонию Великому Преподобному, прося изгнать бесов.
Пуганый упрямо продолжал бояться и заикаться. В старших классах он боялся красивых девочек и хулиганов. Никита был высок, но сложен не по- богатырски. Лицом был бледен,черты лица имел правильные. В лесу он боялся заблудиться, в реке – утонуть, по мостам старался не ходить. На балкон не выходил, боясь высоты восьмого этажа. При посадке в поезд он боялся, что кому-то уже был продан билет на это же место. У стоматолога ему казалось, что обезболивающее недостаточно сильное и доктор начнёт лечить, когда оно ещё не подействовало или действие его слишком рано закончится.
 Ему нравилась тишина и одиночество. Читал много, говорить старался меньше, мучительно стыдясь своей речи. Научился выражать свои мысли кратко, избегая использования трудных слов.
 У него проснулся интерес к теологии, религиозной литературе. Всё чаще его посещала мысль об уходе в монастырь. Мирская жизнь приносила только муки. Боязнь, неуверенность, одиночество.
Никита Пуганый решил принять постриг.
Он попал в уникальный женско-мужской монастырь. Прошёл собеседование с игуменом Ювеналием.
Тот его выслушал с доброй улыбкой и понял. Рассказал, как в монастыре братья и сёстры вместе молятся, трудятся и трапезничают. Распорядок, повторяющийся изо дня в день. Утренняя молитва, литургия, завтрак, послушания и снова молитва. Обед, молитва, послушания и опять молитва.
Никите стало хорошо и покойно. Его поселили в скромной аккуратной келье с маленьким узорчатым окном. Общение с братьями и сёстрами было сведено до минимума. Он был готов дать обеты целомудрия, нестяжательства и послушания. Собственно, то что делал всю жизнь. Бояться было некого, спешить было некуда. День расписан до минут.
Он прошёл уже две исповеди и готовился к остригу в монахи. На душе было светло и чисто, каждый день был наполнен духовным созерцанием и приближал к нравственному совершенству.
Никита Пуганый молился за своих родных, за страждующих и больных, знакомых и незнакомых. Он читал душевнополезную литературу, находя в ней духовную пищу и утешение. Нельзя сказать, что Никита запоминал псалмы и молитвы быстрее всех, зато хромосомы часто напоминали о себе перечислением постулатов Бора или рецептами приготовления борща и галушек.
Однажды, на вечерней трапезе рядом с ним сел новый инок, крупный парень с настороженным взглядом. Они познакомились.
Вечером Никита по совету духовника зашёл к новому знакомому в келью для духовной беседы. Послушник Роман в миру был «крышей», охранял бизнесменов и торговцев. Если нужно, выбивал деньги у конкурентов и должников. Надоелo ему неправедное житие и грешное существование, решил возлюбить Господа всем сердцем и душой.
Месяц старался Роман возлюбить, потом не выдержал.
- А что, сёстры заходят на мужскую половину, - невинно спросил он Никиту.
- Запрещено Уставом, - опустил глаза послушник.
- А где же братва общается с ними ?
- Братия, - мягко поправил Никита. - Во время послушаний, работаем вместе по хозяйству, трапезничаем.
- А другие отношения случаются, - с надеждой в голосе спросил он.
- Запрещено уставом, - повторил Никита, - триста поклонов наказание.
- По– божески, - возликовал Роман и подошёл ближе.
 Никита втянул носом воздух и удивлённо посмотрел на инока.
- Церковное, - поспешно сказал Роман. - Белое, - добавил он неожиданно, как будто этот цвет снимал его греховную сущность.
- Траву будем ? – в порыве откровения спросил он.
- Мы только сегодня косили, - не понял простодушный Никита.
Роман посмотрел на него просветлённым взглядом и икнул.

     Следующим днём Никита заметил послушника Романа, трапезничающего в компании сестры Наталии. Послушник, судя по движению его губ, говорил не останавливаясь. Сестра тихо смеялась, стараясь закрыть лицо, залитое счастливым румянцем.
Роман не стал долго украшаться скромностью и молчанием. После вечери он пришёл в никитову келью, забыв произнести молитву Иисусову, и посвятил брата в подробности бурного свидания в наталиевой келье. Как бы случайно, он упомянул и сестру Досифею, якобы благоволившую Никите.
Никита, проявив завидное терпение, выслушал рассказ, приняв его за покаяние, и посоветовал отбить триста поклонов.
- Уже отбил шестьсот, - признался Роман, восторженно присовокупив: - И за следующий раз.

 Никита понемногу терял покой и расположение духа. Ночью его преследовали дьявольские видения и искусы. Во снах сестра Наталия представала в разных ипостасях и позах, далёких от целомудренных.
Роман и Наталия били поклоны. Никита не мог думать о смысле жизни и старался сосредоточиться на молитве. Он смиренно попросил Романа не навещать его после вечернего Правила.
 Однажды, выходя во двор монастыря для послушания, Никита остановился, чтобы пропустить сестру Досифею, следовавшую туда же. Внезапно она остановилась, повернулась и упёрлась упругой грудью в хилую грудь оторопевшего послушника.
- Р-разрешите, - тихо произнёс он.
- Разрешу, - также тихо произнесла она.

 Наутро Никита, отбив положенные поклоны, решил попросить покаяния и духовного взыскания у наместника.
Добрый Ювеналий отпустил ему грех, напомнив, что целомудрие и чистота души состоит не только в хранении себя от от порочных дел, но и от нечистых помыслов. Ещё раз поинтересовался подробностями разговоров с послушником Романом, дал Никите поцеловать себе руку и призвал к смиренному выполнению его приказов.

Затем он снизошёл, и присев рядом с кротким послушником, положил его руку себе на колено. Находящийся в состоянии душевного подъёма и очищения Никита не сразу понял, что это не колено.
 Сильнейший страх поразил сердце будущего монаха. Он быстро вернулся на грешную землю и попытался избавиться от отцовской руки Ювеналия. Тот, призвав в помощь силы небесные, удвоил свои усилия. Гнев, однако, помог Никите вырваться.
Он медленно встал и наотмаш врезал иегумену по сусалам. Потом он произнёс несколько нелитургических фраз, сделавших бы честь Роману в его прошлой, «крышевой» жизни.
Речь послушника лилась плавно и без запинок.
Только выйдя во двор, он вспомнил, что ни разу не заикнулся.
В келье Никита снял подрясник, аккуратно сложил его на узкой монашеской кровати, где он спал почти шесть месяцев, переоделся и вышел на улицу.

 Была поздняя весна, когда всё живое ожидало приближения жаркого лета. Земля с трудом сдерживала напор молодой зелени, будущее страны играло в классики на разлинованном асфальте, юность стояла в подворотнях, играла на гитарах и смеялась без всякого значимого повода. Девушки, казалось, нарочито громко стучали каблучками, стараясь привлечь внимание парней. Жизнь была прекрасна.

ДЕНЬ ОТЪЕЗДА, ДЕНЬ ПРИЕЗДА.  ИСТОРИИ НАШЕЙ МОЛОДОСТИ.

Служебные командировки для Марка всегда были испытанием. 

Покинуть любимый диван, друзей и пьянки с последущими походами на вечера и танцы с вытекающими знакомствами и гарантированными удовольствиями? Это было не просто испытанием, это было издевательством над молодым неокрепшим организмом,

Из авиакасс он пешком возвращался домой, завистливо глядя на молодых людей, держащихся за руки и любовно глядящих друг другу в глаза, на детей, спешащих со своими мамашами по каким-то нетложным делам, ничейных испуганно озирающихся псов, подметавших тротуары нечёсаными хвостами.

Никому из них не нужно было покидать родной очаг, кров, обитель. Не знаю даже, как назвать его скромную родительскую квартиру в центре города.

Выполнить свой служебный долг на чужбине он старался побыстрее, работая допоздна и убивая свободное время, тянувшееся медленно и тоскливо.

На следующий день после возвращения, пропущенные удовольствия компенсировались с лихвой.

Один случай на работе заставил Марка по другому относиться к вынужденным поездкам. К этому времени он был уже женат. На работе ему пришлось поменять служебное место, и он пересел на место уволившегося сослуживца. Тот пропадал в командировках постоянно, мотивируя это страстным желанием помочь производству и экономией личных средств.

Расчищая хлам, оставшийся в столе после его ухода, Марк обнаружил пачку писем. Возвращать их было некому, и он, после недолгого раздумья, решил их почитать.

Начав, он не мог остановиться. Страстные, полные любви и желания они могли бы пригодиться любому начинающему писателю. Постельные откровения сделали бы честь автору «50-ти оттенков серого». Отправительница вложила душу и тело в строчки, написанные ярко и вдохновенно.

Письма были рассортированы по городам отправления и, естественно, были написаны разными женщинами в разные годы. Как человек педантичный, его сослуживец отнёсся к делу профессионально.  

Марк понял, что жизнь в командировках не прекращается и может быть окрашена в радостные тона. 

Когда он впервые напросился в производственный вояж, начальство не очень удивилось. В южный украинский город к морю поехать хотели многие.

Одноместных номеров не было и его разместили в трёхместном номере с двумя общительными мужчинами из Киева. Один из них, одетый в замшевую стильную куртку с потертыми рукавами, постоянно висел на телефоне, набирая наугад разные номера телефонов и пытаясь завязать знакомство. Он мягким бархатным баритоном сообщал собеседнице свою фамилию Загоруйко, которой он, по-видимому, очень гордился, и настойчиво приглашал в гости. В перерывах между поисками он звонил по межгороду жене. В конце концов прийти в гости после смены изъявила желание телефонистка межгорода. Обаял её бархатный Загоруйко. Второй командированный прилип к телевизору – играло киевское «Динамо».

В одной руке у него была бутылка пива, вторая крепко сжимала кусок колбасы.

Марк с любопытством ожидал развития событий. Загоруйко предложил ему и болельщику погулять пару часов. 

Болельщик отказался, начинался второй тайм. Он вытер о портьеру руки и ловко откупорил вторую бутылку.  Герой-любовник занервничал.

Загоруйко предлагал компенсацию, болельщик был твёрд. Цена росла, телефонистка не приходила.

Измученный ожиданием и уговорами, Загоруйко лёг спать. Она пришла, как и обещала, после окончания смены, в шесть утра. Вчетвером, они сели пить чай с принесенной телефонисткой пачкой печенья. Динамовский болельщик энергично пошарил в сумке с броской надписью "Кто носит сумку Адидас", но ничего не достал.

Марк решил больше в многоместных номерах не останавливаться, что в то время было совсем нелегко. Помогали связи. Командировки стали приносить радость и удовлетворение. Он возвращался домой уставшим, но довольным выполненным заданием. Адреса не оставлял, писем не получал. Шёпотом говорил своим случайным знакомым, что работает в «почтовом ящике» и, округляя глаза, добавлял: с «допуском». Брал телефон, иногда звонил по служебному телефону. Предупреждал, что звонит по «спец. каналу»

На работе Марка прозвали Марчелло. То ли из-за жгучей внешности итальянского пролетария, то ли из-за красной нейлоновой сорочки гарибальдийского борца сопротивления.

Лавры Мастроянни не давали ему покоя. Энергия хлестала через край. Женщинам импонировала его настойчивость, мягкая ирония и обходительность. Красная рубашка хранила разнообразные запахи французской парфюмерии. 

Жена уже перестала верить в басни о многочисленном дамском окружении в коллективе.

В одной из командировок он познакомился с яркой брюнеткой Лорой. Она отрекомендовалась по заграничному – Лорен. Была разведена, торговала газированной водой за углом гостиницы. 

Лорен сразу проявила расположение к борцу за свободу Италии. Она добавляла ему двойной сироп, в то время как для остальных размешивала газировку  
вареньем из трехлитровой банки, стоящей под прилавком.

Лорен держалась стойко. Марчелло выпивал литры газировки ежедневно и приносил цветы, сорванные на городских клумбах.

 Наконец, она сдалась, крепость должна была пасть завтрашним вечером. В номере уже стояли бутылка крымского шампанского и конфеты "Южная ночь".

Но тут, на горе Ромео, вмешалась природа. Неожиданно нагрянувшие женские дни у продавщицы прохладительных напитков не позволили завершить задуманное. К тому же срок командировки закончился. Всё к одному.

Он позвонил на работу, прося о продлении командировки на несколько дней. Начальник, любивший юмор и знавший о его дамских слабостях, попросил отправить шутливую телеграмму с объяснением задержки.

Марк отправил две телеграммы. Одну на работу, другую жене. Одну шутливую, вторую озабоченную разлукой.

В приподнятом ожиданием состоянии он, конечно, перепутал адреса.

Жена получила:

«Связи физиологическими проблемами Лорен приезд Марчелло откладывается три дня».

Жена встретила его невинным сообщением о том, что итальянские актёры собираются к ним на гастроли, но телеграмму почему-то отправили ей.

Дальше последовал грандиозный скандал. 

Подавленный Марк, которому всё же приходилось ездить в служебные командировки, опять потерял интерес к жизни.

Сослуживец, с которым ему пришлось поехать на этот раз был убеждённым поклонником крепких напитков. Перед поездкой он возбуждённо подсчитывал командировочные, пытаясь равномерно распределить бюджет на всё время поездки.

- Два шестьдесят у 14 дней, минус минимальное питание, плюс сало, колбаса, чай, кипятильник и консервы с собой, многоместный номер (Марк поморщился) ... День приезда, день отъезда..., - он довольно улыбнулся и потёр руки. - Каждый день – «нос в табаке».

Деньги закончились гораздо раньше предполагаемого. Сало с луком и чаем помогли продержаться ещё три дня.  Грозило выселение из гостиницы, ночлег в цветах городской клумбы и голодная смерть.

По старой привычке Марк представился администраторше как Марчелло и попытался охмурить её на предмет отсрочки платежа, но успеха не добился. 

- Иди закуси и проспись, Мастроянни, - брезгливо отвернулась она.

Доведенные до отчаяния командированные решили допить остатки и пошли на почту сочинять жалобную телеграмму на работу. Она должна была быть выдержана в вежливых, но напористых тонах и таить в себе информацию об их бедственном положении.

После долгой напряженной работы был принят леденящий душу вариант:

"Твою Мать выселяют из гостиницы"

Отсутствие запятой в телеграммных текстах пришлось как нельзя кстати.

Финансовая помощь пришла незамедлительно, и долго ещё вспоминали телеграмму руководящие и рядовые сотрудники.

ЛЮБОВЬ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА

ЛЮБОВЬ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА

Я встретила его почти три года назад. Если кто-то сказал бы мне, что я могу влюбиться с первого взляда, я бы просто-напросто рассмеялась.
Ярко голубые глаза, глядящие спокойно и , в то же время , проницательно, мягкие вьющиеся волосы, правильные черты улыбчатого лица – далеко не полное перечисление его восхитительных качеств.
Запах его тела сводит меня с ума. Мне стыдно признаться даже лучшим моим подругам, что я буквально теряю сознание, целуя клеточку за клеточкой его кожу.
На пляже я откровенно любуюсь его фигурой, стыдливо отводя свой кем-то насмешливо перехваченный взгляд. Что самое удивительное, я его абсолютно не ревную, что для меня является полностью противоестественным. У меня не возникает даже мысли, что он может принадлежать ещё кому-то.
Конечно, мы все идеализируем любимых, не замечая их недостатков. Конечно, и у него они есть.
Порой упрям, порой невнимателен, иногда вспыльчив, иногда чересчур требователен и настойчив.
Но не это главное. Он знает о моей любви, знает, как он для меня дорог. Но никогда, никогда я не слышала от него нежных слов, не говоря уже о словах любви.
Я знаю, не все могут произнести эти слова, особенно мужчины. Для них они являются такими важными, такими ответственными. Как будто боятся, что, произнеся их, они будут обязаны сделать следующий шаг, который может решить их судьбу.
Я приучила себя к мысли, что ЭТИХ слов мне не суждено будет услышать. И с этой уверенностью мне легче жить, как я и жила на протяжении этих трёх счастливых лет.
Но этот день всё-таки наступил. Это случилось ещё через год. Я запомнила этот день, как запоминают дни своего рождения или дни рождения своих детей. Эти даты отмечают в календарях, их приближения ждут с восторгом и каким-то внутренним трепетом.
Он сказал это ранним весенним вечером, когда мы прогуливались по парку, захваченному в плен буйной молодой зеленью.
В вечерней тишине эти слова прозвучали, как удар неожиданного весеннего грома, как треск разрывающей чистое неба молнии.

- Я люблю тебя, бабуська.

ДЕТИ ПЕНСИОНЕРОВ - ПОМНИТЕ

ДЕТИ ПЕНСИОНЕРОВ - ПОМНИТЕ

Ваши родители, как ни удивительно, были когда-то такими же, как вы.

Они и теперь стараются выглядеть моложе, следовать моде, надевать приталенные сорочки, подчёркивающие дефекты фигуры, фальшиво признаваться в любви к рэпу, одним пальцем печатать на компьютере и не путать гаджеты с виджетами.

Они обидчивы и чувствительны. Не удивляйтесь, если они надели на семейный ужин выходной костюм с вышедшими из моды туфлями. И деликатно промолчите, если они сделали вам замечание по поводу вашей спортивной майки и кроссовок на босую ногу.

Делайте вид, что не замечаете, как после семейного ужина они засыпают у телевизора. 

Если бы они вас так не уважали, они бы уснули за столом.

Они наивны и отходчивы, ваши родители- пенсионеры. Ваше простое молчание они расценят как внимание, а вашу насмешливую улыбку воспримут как реакцию на рассказанный не в первый раз анекдот.

Щедро делитесь с ними новостями, но помните, что рассказы о проблемах на работе и в семье их кровяное давление и сон не нормализуют. Не говорите им, что дома пропала вода или электричество. Они привезут ведро воды для технических нужд и генератор.  

Дети пенсионеров. Помните, что благодаря вашему утреннему телефонному звонку они будут чувствовать себя счастливыми целый день. Но ограничьтесь одним звонком. Второй заставит их насторожиться. 

  

Не спорьте с ними, позволяйте им вас учить, делайте вид, что вам интересны их рассказы о болезнях. Будьте мудры, запоминайте, как им удалось понизить уровень холестерина и победить артрит. Никогда не знаешь, чего ждать от наследственности.

Запоминайте рассказы об их друзьях детства, нелёгкой молодости и успехах в общественной и в личной жизни. Когда- нибудь и вам захочется, чтобы что-то из вашего прошлого осталось в памяти ваших детей. Начинайте записывать интересные события прямо сейчас. Склероз - тоже наследственная проблема.

Выразите восторг при виде их подарка на день рождения. Они начали выбирать его сразу же после предыдущего. Мягко намекните, что сейчас модно дарить наличные.

Подарите им поездку по Европе или мобильник последней модели. Не говорите сколько это стоит. Скажите просто:

- Вы этого заслужили. Мы вам обязаны своей жизнью.

Услышав это, они заставят вас принять деньги за щедрый подарок.

Порадуйте их. Скажите, что вы делаете зарядку, смотрите новости по телевизору и готовы поговорить о политике.

Если они упрекают вас за то, что вы смотрите в телефон, когда они рассказывают о ситуации в мире, скажите, что вы как раз проверяете последние новости. 

Дети пенсионеров. Будьте благосклонны. Позволяйте своим родителям оплачивать учёбу и спортивные классы ваших детей.

Идите навстречу в их желании побыть с вами вместе. Проведите отпуск вместе. Не возражайте, если они захотят покрыть все расходы. Также не отказывайте им в просьбе ухаживать там за внуками.

Их внуки, то есть ваши дети, заслуживают особого разговора.

Ваши и их взгляды в этом вопросе коренным образом расходятся. Их - базируются на личном опыте полувековой давности, народных советах и книге доктора Бенжамина Спока. Ваши – на рекомендациях молодого педиатра, родительском чутье, спорной информации с Интернета и противоречивых советах друзей.

У вас дома дети едят и спят по расписанию, учатся хорошим манерам с рождения, смотрят телевизионные программы о последних достижениях техники, собирают разбросанные игрушки и едят продукты, богатые микроэлементами.

У них – слушают придуманные ими же сказки, катаются по дому на велосипеде, играют в карты, разбрасывают игрушки, днём не спят, едят мороженое и прыгают на кровати.

Поверьте, не оглянётесь, как окажетесь в их положении. Они постоянно повторяют, что жизнь пролетела, как один миг.

А они знают, что говорят.